-- 

Июль 41 года. Воспоминание лейтенанта

Мне нужно поскорее отчитаться
Перед "комбатом-9", Головко:
Нам нечем больше с гитлеровцами драться.
Остатки рот они добьют легко.

Что делать? Дёру в лес - и отступаем?

Сберечь хоть небольшой людской ресурс…
Снарядов нет. Патронов не хватает.
А вдруг комбат мне скажет, что я - трус?

Достанет свой "ТТ". Перед народом
Приставит бедному "летёхе" - мне - ко лбу!
Вот тут и думай над таким исходом,
Попали мы, несчастные, в беду.

Но "немец" прёт... Когда же свечереет,
Враг затаится на ночь - отдыхать?
А нас земля родная не согреет
Июльской ночью, хоть она нам – мать.

И всё ж иду я на доклад к комбату.
И говорю все прямо - так как есть...
Он выслушал меня. Ругнулся матом.
Махнул рукой - уж лучше помереть!

И желваки по скулам заходили.
И горечь жгла меня в его глазах.
- Ну, что ж, мы это тоже проходили! -
Сказал мне зло комбат - донской казак.

Достал он карту. Отдал мне. Маршрут мой
Ногтём, прокуренным от трубки, прочертил.
- Ты выводи людей на юг, - сказал он.
Прощаясь, обнял. «Все, сынок. Иди.

При мне оставишь взвод - мы вас прикроем.
А после передашь нам в небеса,
Как всё сложилось здесь». И с диким воем
Над нами пролетел шальной снаряд.

Я этот миг, запомнил, до секунды.
На каждый день, израненный войной,
Он, затвердев, упал в душе корундом,
А в сорок пятом шёл в Берлин со мной.

И там, в победном мае, у рейхстага
Я не забыл комбата своего.
Я сделал фото у колонны с красным флагом,
А на колонне надпись: «ГОЛОВКО».

1941-й, лето

А я присяду после боя
И самокрутку закурю.
Над нами небо голубое,
Я на него ещё смотрю.

А полчаса назад с овчинку
Оно казалось - просто жуть! -
Когда со смертью шло в обнимку
На тот окоп, где я сижу.

А я присяду после боя,
Снарядный ящик подперев
Свой живою головою,
На облака вверх посмотрев.

Они куда-то мимо-мимо
Летят и ускользают вдаль.
А здесь вокруг - ошмётки дыма
И на губах земная гарь.

Да, я присяду после боя.
Пусть с неба ветер студит кровь.
Навряд ли встретимся с тобою,
Моя заветная любовь.

Не так враг страшен, как малюют...
Но одиноко мне до слёз:
Ведь безвозвратно пропаду я
Вдали от родненьких берёз.

Да, я присяду после боя,
Шинели скатку подстелив.
Я "трёхлинейкою" прикрою
Дорогу к дому, докурив.

Ты не грусти, моя родная,
Дадим мы фрицу прикурить.
Коль не вернусь - судьба такая.
Живи.
Люби.
Ведь надо жить.

Евгений Чипизубов, с. Майма